С момента посадки «Цянь» и последовавшей за этим трагедии корабль переместился почти на тысячу километров. Должно быть, его отнесло дрейфом – как и «Гэлакси» – по возникшему Галилейскому морю, пока не прибило наконец к унылому негостеприимному берегу. Флойд поймал отраженный сигнал на бортовом радиолокаторе, как только «Билл Т» вышел на горизонтальную часть траектории своего второго прыжка через Европу. Для такого крупного объекта, как космический корабль, сигнал оказался поразительно слабым; едва они пробили облачность и пошли на снижение, стало ясно почему. Остатки космического корабля «Цянь» – первого пилотируемого корабля, совершившего посадку на спутнике Юпитера, – находились в центре небольшого круглого озера, совершенно очевидно, искусственного происхождения, соединенного каналом с морем меньше чем в трех километрах. От корабля остался всего лишь каркас, и то не весь; обшивка и все остальное было снято.

Но кем? – подумал Ван-дер-Берг. Вокруг не было никаких признаков жизни. Казалось, здесь никто не бывал уже много лет. Тем не менее у него не было ни малейших сомнений, что кто-то очистил корабль с намеренной, почти хирургической тщательностью.

– Думаю, ничто не угрожает посадке, – заметил Флойд, подождав, пока последует рассеянный кивок Ван-дер-Берга. Геолог уже наклонился к иллюминатору и снимал все увиденное на видеопленку. «Билл Т» мягко сел на краю озера, и астронавты посмотрели на памятник человеческому стремлению в космос, расположенный за полосой холодной, темной воды.

Остатки корабля находились вне пределов досягаемости, но это не имело значения.

Натянув космические полукостюмы, они вышли из шаттла, поднесли венок к краю воды, торжественно подняли его перед объективом видеокамеры, затем бросили в воду, отдавая дань памяти первопроходцам от команды «Гэлакси». Несмотря на то, что единственными материалами, годными для изготовления венка, были фольга, бумага и пластик, он получился на удивление красивым, казалось, что цветы и листья естественные. К нему было приколото множество записок и надписей на древнем языке, написанном отнюдь не латинским шрифтом, а старыми-старыми, давно вышедшими из употребления иероглифами.

На обратном пути к «Биллу Т» Флойд задумчиво произнес:

– Ты заметил, что там не осталось металла. Всего лишь стекло, пластик, синтетические материалы.

– А каркас и фермы?

– Композитные материалы – углерод и бор, главным образом. Местные жители, судя по всему, испытывают крайнюю нужду в металле – и сразу узнают его. Интересно…

И даже очень, подумал Ван-дер-Берг. На планете, где нет огня и, следовательно, невозможно изготовить металлы и сплавы, они будут цениться как – как алмазы!!!

После того как Флойд связался с «Гэлакси» и выслушал благодарные слова второго помощника Чанга и остальных членов экипажа, он снова взлетел, выровнял «Билла Т» на высоте тысячи метров и направил шаттл на запад.

– Последний круг, – заметил он. – Подниматься выше не имеет смысла – всего десять минут полета. Но я не собираюсь садиться; если Великая Стена именно то, что мы предполагаем, лучше не совершать посадку. Пролетим мимо – и домой. Приготовь свои камеры; это может оказаться важнее горы.

И, подумал он про себя, скоро я узнаю, какие чувства испытывал дедушка Хейвуд пятьдесят лет назад, где-то совсем рядом. Да, нам будет о чем поговорить при встрече – меньше чем через неделю, если ничего не случится.

Глава 50

Открытый город

Какое ужасное место, подумал Флойд. Порывы холодного ветра, несущего дождь со снегом, свинцовые облака, и, время от времени, в просветах, внизу мелькала суша, местами покрытая льдом, – боже, да Хэвен настоящий тропический рай по сравнению с этим! И все-таки он знал, что Ночная сторона всего в нескольких сотнях километров отсюда, за крутым изгибом Европы, и климат там еще хуже.

К его изумлению, еще до того, как они прилетели на место, погода неожиданно и резко улучшилась. Облака рассеялись – и прямо перед «Биллом Т» возникла колоссальная черная стена высотой почти в километр. Она была настолько огромной, что создавала вокруг свой микроклимат: ветры огибали ее, оставляя спокойное, безветренное пространство. Не было сомнений в том, что это Монолит; и у его основания расположились сотни полукруглых строений, сияющих призрачно белым светом в лучах находившегося невысоко над горизонтом солнца, когда-то бывшего Юпитером. Они походили, подумал Флойд, на старые ульи, сделанные из снега. У него в памяти начали смутно пробуждаться воспоминания о каких-то строениях на Земле, но Ван-дер-Берг опередил его.

– Иглу, – произнес он. – Те же самые проблемы – те же самые решения. Никакого иного строительного материала под рукой – не считая камня, а камень куда труднее обрабатывать. К тому же, на стороне местных жителей малая сила тяжести – смотри, некоторые их этих иглу очень большие. Интересно, кто в них живет…

Они все еще были слишком далеко и не видели, есть ли кто-нибудь на улицах этого маленького городка на краю мира. Подлетев ближе, они заметили, что здесь нет улиц.

– Похоже на Венецию изо льда, – заметил Флойд. – Одни иглу и каналы.

– Земноводные жители, – согласился Ван-дер-Берг. – Этого следовало ожидать. Интересно, куда они подевались?

– Наверно, мы напугали их. Шум от «Билла Т» слышен снаружи куда больше, чем внутри.

Прошло несколько минут. Ван-дер-Берг был занят съемками и связью с «Гэлакси» и лишь потом ответил:

– Думаю, нам нужно попытаться вступить в контакт с ними. Ты прав – это куда значительнее, чем гора Зевс.

– И куда опаснее.

– Не вижу ни малейших следов развитой технологии. Впрочем, погоди – вон там, видишь, что-то похожее на радиолокационную антенну! Ты не мог бы подлететь поближе?

– Чтобы по нам открыли пальбу? Нет уж, спасибо. К тому же, мы сжигаем массу топлива, пока висим здесь. Осталось всего на десять минут – если хотим вернуться обратно, – Давай хотя бы сядем и посмотрим вокруг. Вон, рядом, хорошая площадка. Куда же все подевались?

– Испугались – вроде меня. Девять минут. Хорошо, пролетим над городом. Снимай все подряд – да-да, «Гэлакси», у нас все в порядке, просто мы немного заняты сейчас, через несколько минут свяжемся с вами.

– Слушай, Крис, я только что понял – это не антенна радиолокатора, а что-то куда интереснее. Смотри, тарелка направлена прямо к Люциферу – это солнечная печь! Какие молодцы! Лучше места не придумаешь – солнце никогда не меняет своего положения на небе, а зажечь огонь на Европе невозможно.

– Восемь минут. Жаль, что все спрятались от нас.

– Или залезли в воду канала. Давай хотя бы посмотрим на это большое здание посреди площади. По-моему, это ратуша. Ван-дер-Берг показал на строение, намного превышающее другие по размерам, причем с совершенно иной архитектурой; оно состояло из ряда вертикальных цилиндров, похожих на трубы органа – только гораздо больше. К тому же здание не было совершенно белым, его покрывал какой-то сложный пятнистый узор.

– Европейское искусство! – воскликнул Ван-дер-Берг. – Смотри, похоже на мозаичное панно! Ближе! Еще ближе! Это нужно обязательно заснять!

Флойд начал послушно спускаться – ниже – ниже – еще ниже. Казалось, он совсем забыл свои прежние опасения относительно нехватки топлива; внезапно потрясенный Ван-дер-Берг понял, что Флойд идет на посадку. Ученый перевел взгляд с быстро приближающейся поверхности на пилота. Хотя Флойд, несомненно, сохранял контроль над механизмами шаттла, казалось, он погрузился в гипнотический транс: не отрываясь, он пристально смотрел прямо перед собой.

– Что с тобой, Крис? – воскликнул Ван-дер-Берг. – Что ты делаешь?

– Совершаю посадку, разумеется. А разве ты не видишь его?

– Кого?

– Человека, вон там, у самого большого цилиндра. И ты только посмотри: у него нет дыхательного аппарата!

– Крис, не сходи с ума! Там нет никого!

– Он смотрит на нас. Машет рукой – мне кажется, я узнаю… Боже мой!